Диссидент, часть 2: Катапульта
Россия
Начало февраля, Петербург. Работы навалилось выше крыши, я сижу дома, злой как чёрт, и разгребаю дела. Под вечер башка совсем не варит, глаза уже смотрят в разные стороны — один в рабочую почту, второй в Медузу. Новостной фон тревожный — российские войска куда-то двигаются, какие-то политики что-то заявляют и грозят. Я не обращаю на это никакого внимания и сосредоточен на своём.
Дни идут, но фон не меняется. Тему начинают подхватывать видеоблогеры. "Нападёт Россия на Украину, или нет?!". Я, смотря в полглаза перед сном очередной политический разбор на ютубе, думаю про себя: "вы ёбнулись, что ли? какая война?" и спокойно засыпаю.
На следующий день разведка США объявляет дату нападения — 16 февраля. В этот момент я останавливаюсь как вкопанный. Так. А что, собственно, происходит-то? Начинаю читать новости и разбираться в обстановке, на этот раз уже как следует. "Да ну, бред какой-то", думаю, "не может такого быть". Смотрю, что говорят российские официальные лица, а они, все как один: "ха-ха-ха очень смешно, спасибо что подсказали когда нападать, может ещё с точностью до часа нам скажете?", "мы никогда и ни при каких обстоятельствах не собираемся нападать на Украину". Внешне это выглядело как реакция человека, пойманного со спущенными штанами посреди городской площади. И именно их формулировки заставили меня задуматься — наученный рассказами про советскую власть, я чувствовал, что если все официальные лица говорят, что чего-то ни в коем случае не собираются делать, то скорее всего это единственное, что они сделают. Это как получить имейл от банка, в котором он рассказывает, насколько высокая у него ликвидность и финансовые резервы. Первая реакция на такой имейл — немедленно вывести все средства со счёта в нал.
14 февраля я собираю рюкзак со всем необходимым — одежда, косметичка, наличные евро и доллары из многочисленных закладок по всей квартире.
15 февраля провожу подробный рисерч, выписываю списком все варианты отхода из Питера в сторону Европы — автобусы, паромы, самолёты, вместе с коронавирусными требованиями. Было 3 блока — утро, день и вечер, чтобы в зависимости от времени, когда я узнаю о нападении, можно было сразу открыть, забронировать и уехать, не тратя время на поиски с нуля. Я также прошу нескольких знакомых, что имеют обыкновение не спать по ночам, разбудить меня звонком, если всё начнётся, пока я буду спать. Такая вот плотная получилась подготовка.
16 февраля ничего не происходит, но информационный фон вообще не меняется. Я решаю пока не разбирать рюкзак, и он каждый день смотрит мне прямо в душу из угла прихожей.
21 февраля я перевожу бОльшую часть своих рублёвых накоплений в евро по курсу 84, и спокойно снимаю с банкомата.
О причинах, почему так боялся остаться внутри России в случае войны я напишу отдельный пост, а пока на часах вечер 23 февраля и я спокойно засыпаю у себя дома. Это был последний раз, когда я мог спать.
В 8 утра 24-го числа просыпаюсь от звонка мамы. "Сынок, началась война, тебе пора". Спросони открываю новости, и там меня встречает полный пиздец. Взрывы, выстрелы, огонь, крики, расчленёнка. Мозг отказывается верить и понимать. Молча закрываю новости, делаю несколько звонков коллегам и близким. На автомате беру в руки свой листик и нахожу ближайший вариант отъезда.
Так начинается моё дикое путешествие длиной 100 дней, и эмиграция, которая, боюсь, уже никогда не закончится.
Эстония
Ближайшим по времени вариантом был автобус в Таллин. Я беру второй рюкзак, закидываю в него ноут, документы и все наличные средства. Звоню знакомым эстонским организаторам с просьбой сделать культурное приглашение, якобы что я еду на фестиваль как артист. Мне довольно оперативно его присылают — такая мажорная бумага с цифровой подписью, которая также регистрируется в системе у пограничников. Короче говоря, полный зелёный свет на въезд, без вопросов. Я на всякий случай распечатываю её, спокойно сажусь на рейс и еду в Нарву.
Автобус полупустой, на границе ни одной машины. Как будто никакой войны нет, и все просто чилят. Я почему-то ожидал увидеть огромную орущую и бибикающую очередь. Даже на момент засомневался в собственной адекватности трактовки происходящих событий. Ну да ладно. Стою в очереди на паспортный контроль, как делал уже десятки раз до этого.
"Молодой человек, мы не можем вас пропустить". Меня как будто обдали из ведра ледяной водой. "Чего?", спрашиваю. "Того. У вас нет достаточных оснований на выезд из Российской Федерации". Это что-то новенькое. "Почему?". И девушка пограничник уставшим голосом начинает: "Согласно постановлению правительства номер 194938493824 от 4542467 такого-то года, все граждане...". На пятой секунде у меня отключается мозг, на слух воспринимать законодательные постановления никогда не получалось. "Зовите старшего смены", говорю.
Приходит офицер. Весь автобус уже прошёл контроль и смотрит на меня с нетерпением. Выясняется, что по каким-то старым ковидным правилам с начала 2020-го года на наземных погранпунктах действуют правила, совершенно отличные от тех, что действуют в аэропортах. И что по земле из России можно выехать, только если у тебя есть вид на жительство в другой стране, контракт на работу или направление на лечение. Всё. Другими словами, из Питера можно в Эстонию прилететь, а въехать на машине — нельзя, что с точки зрения эпидемиологии и просто здравого смысла является воспалённым бредом. Последние 2 года я только летал, и поэтому такой расклад мне просто не пришёл в голову.
"Я артист", говорю, "у меня справка есть! Зелёный свет от эстонских пограничников, вы чего?!". На что старший отвечает: "бумаги для въезда в Эстонию у вас и правда в порядке, но из Российской Федерации выпустить вас мы не можем — нет оснований". Автобус уезжает без меня. Я хочу качать права, но понимаю, что остался в пустом ангаре с тремя пограничниками, и произойти со мной может всё, что угодно.
"И что же делать?". "Да ничего не делать, у нас таких как ты по 2-3 дурака в день, бери свои рюкзаки и пиздуй обратно в Ивангород пешком, это вот туда", показывает старший, неопределённо махая рукой в сторону вечереющих контуров каких-то зданий. "Так а может вы мне бумагу дадите, что не выпустили?", думаю я про себя, в надежде если что использовать её для получения какого-нибудь политического убежища в будущем. "Мы можем, конечно, но тогда это будет задокументированный факт попытки незаконного пересечения границы. Оно тебе надо?". "Мне — точно не надо". "Ну вот и нам не надо!".
Офицер в целом был довольно дружелюбен, крякал с шуток, и постоянно крутил в руках мой загранник. Как бы между делом он решил его пролистать, и вдруг упёрся взглядом в орла. "Это что, американская виза у вас?". "Ну да", говорю, "написано же, что американская". С этой шутки он уже не крякнул, мгновенно переменившись в лице. "А зачем она вам?". Мне захотелось уточнить, точно ли он является пограничником, но почувствовал, что время юмора закончилось и начинается допрос. "Артист я", говорю, "у меня справка есть, я же показывал. Езжу тут и там по работе". Он начал гонять меня вопросами про то, когда я там был и что делал. Потом — по канадской визе. Потом — по Шенгенской. Потом увидел в папке с документами второй загранник и начал гонять уже по нему. Удовлетворившись ответами, ушёл пробивать меня по каким-то базам. В итоге всё обошлось, он вернулся и отдал мне документы: "Ну всё, давай! Руки в ноги и за шлагбаум!".
Темнеет. Я выхожу в вечерний Ивангород и растерянно озираюсь. Как и для подавляющего большинства петербуржцев — для меня это просто точка на карте, на которую обычно смотришь через окно автобуса и быстро проскакиваешь на пути в Европу. Особо не задумываешься, по каким законам она живёт и как устроена. Решаю стопить тачку до Питера. Мимо меня проходит бухой в мясо алкаш, смотрит мутными глазами и говорит "ну чё, прикольно тебе тут на дороге стоять одному, долбоёб?" и просто идёт дальше по своим делам. Я испытываю в некоторой мере культурный шок.
Стемнело. Тачка не стопится. Неподалёку из ларька выходят 3 гопника, пшикают полторашкой и с интересом наблюдают за моими потугами. Я понимаю, что так продолжаться не может: на мне модное пальто и 2 рюкзака, ежу понятно, что я не с этого района сюда пожаловал. В рюкзаке у меня — годовой доход любого из них, в какой хочешь валюте. Мне становится страшно. Вызываю такси до автобусного терминала в Кингисеппе.
Через 5 минут приезжает Лада Гранта. За рулём — приятный и весёлый дагестанец. Пока мы едем, я рассказываю, как попал только что на погранпункте, но для него это просто байка — за границей он не был никогда в жизни. "Брат, даже не знаю, как ты меня поймал, в Ивангороде же Яндекс не работает! Я тут оказался случайно, подвозил клиента из другого города. Тебе очень повезло!". Едем, я листаю новости и всё глубже погружаюсь в хтонь.
Приезжаем в автобусный терминал Кингисеппа, и оказывается, что последний автобус на Питер ушёл 15 минут назад. Догонять его, что ли? Как будто не вариант. "Можно тут где-то гостиницу снять?", спрашиваю. "Где, в Кингисеппе?!", вопросом на вопрос отвечает таксист и смеётся. Кажется, вопрос риторический.
Я не понимаю, что делать. Снаружи и внутри — тьма. Вокруг — малоразличимые очертания каких-то гаражей, хрущёвок и пластиковых ларьков. Даже на лавке на автовокзале не поспать, последний автобус ушёл и станция закрылась. Вариантов никаких. "А до Питера вы меня не довезёте, случайно?". "Брат, ну по идее могу, да". "А за сколько?". В этот момент я задерживаю дыхание, понимая, что какую бы сумму он не назвал, я буду вынужден на неё согласиться. "Думаю, 3000 рублей нормально". "Ну, ладно, так и быть, поехали", говорю я, стараясь держаться как можно более непринуждённо.
3 часа мы гоним по трассе в Питер, я вылезаю весь кривой на Проспекте Ветеранов. За полночь вваливаюсь домой, смертельно уставший и с полностью разболтанной нервной системой. Несмотря на то, что воспалённый мозг мечется в попытках немедленно придумать план Б, я решаю не принимать никаких решений и тупо лечь спать. Моя первая попытка покинуть родное Отечество заканчивается полным провалом.
Подписывайтесь на канал: https://t.me/alexanderagri