Кровные узы
На протяжении почти всей сознательной жизни я решительно не мог понять, когда родители пытаются, или хотя бы думают о том, чтобы предопределить будущее своих детей. Все эти "Роберт Дауни младший", "у нас семья инженеров/адвокатов в четвёртом колене" или просто когда чей-то батя настойчиво пытается приучить сына к рыбалке. Наверное, потому что у меня нет детей.
Мои папа с мамой, учёные, всю жизнь посвятившие ботанике и экологии, конечно, пытались качать меня в биологии, но только потому, что разбирались в ней лучше всего. В определении профессионального пути, хоть и с советом от старших, я по факту всегда был предоставлен сам себе, за что безмерно им благодарен. Поэтому особенно иронично, что в итоге моё второе имя — "Агроном".
По моему внутреннему пониманию здравого смысла, родители должны показать ребёнку максимальный спектр возможностей и создать среду, в которой тот сможет выбрать наиболее подходящую из них, без всякого осуждения. Попытки повести его "по собственным стопам", с одной стороны, позволяют пропустить кучу граблей и быстрее прийти к успеху, с другой — лишают той важной части становления личности, когда ты грызёшь неизвестность, набиваешь шишки и приобретаешь то самое упорство и жизненный опыт, необходимый вообще во всём, а не только в срезе работы.
В юношеские годы я мощно панковал, и хардкор-девиз "no authority" не был пустым звуком. Как и многие тинейджеры, я искал и строил собственную идентификацию, отнекивался от помощи и советов старших, хотел всё сделать сам, доказать миру, что могу. Это был дух времени и возраста, оценивать "хорошо это было или плохо" смысла не вижу — просто было и всё.
История собственной семьи меня тоже особо не интересовала. Родители рассказывали что-то про прабабушек и прадедушек, которых я не застал при жизни, но внимание на этом я никогда не заострял. Оно и понятно — впереди открывалось море нового и возможностей строить собственную жизнь, каким образом в этом могут помочь, по факту, пыльные данные, было решительно непонятно. Чего нельзя сказать о моём дедушке — в послевоенные годы он собирал по старшим родственникам и уцелевшим советским архивам информацию о семье своей жены, моей бабушки, потому что семья была интересная, с историей. У него получилось свести и визуализировать несколько родословных веток, из которых получалось, что одним из наших предков был сын сенатора, декабрист, друг Александра Сергеевича Пушкина и его однокурсник по Царскосельскому лицею Жанно Пущин. Говорит ли вам о чём-то это имя? Наверное нет. Мне — тоже нет. На текущую жизненную ситуацию это не влияло никак, и воспринималось мной скорее как просто красивые байки. Дедушки и бабушки не стало, и история с родословной забылась на много лет.
В течение странной цепи событий, которая происходила последние несколько лет (о ней в деталях расскажу в следующих постах), я много рыл интернет, общался с родственниками, пока в руки не попала бумажная версия расширенной родословной, настолько старой, что в ней нет даже моих родителей, они тогда ещё не родились. Составленная, предположительно, моей прапрабабушкой.
Из неё следовало, что моим пра-пра-прадедом был некто Николай Мельников. Это имя мне тоже сначала ни о чём не сказало. Но зато сказал интернет. Николай Алексеевич Мельников — русский архитектор, академик. Один из последних деятелей дореволюционного архитектурного Санкт-Петербурга. Автор множества архитектурных произведений периода эклектики, в том числе доходных домов и православных храмов. Он заседал в Санкт-Петербургской думе, занимался благотворительностью и ещё много чем, на эту тему в Википедии нашлась довольно подробная статья — почитайте, очень интересный был мужчина.
В отличие от всех других не менее уважаемых людей из найденной родословной от Мельникова сохранилось наследие, которое можно пощупать руками — построенные им дома. Когда в России бабахнул коронавирус, нельзя было работать и никуда ездить, я составил подробную карту и за пару недель пешком обошёл и сфотографировал их все.
Большинство домов выполнены в стиле эклектика, довольно строгом, со сравнительно небольшим количеством декора. В них нет помпезности, вычурных форм барокко, нету кариатид, в общем на открытках в сувенирной лавке их не встретишь.
Они раскиданы по всему Питеру (теперь уже "центру" Питера) — Невский, Лиговский, Фонтанка, Гороховая, мы проходим мимо и смотрим на них каждый день. В паре кварталов от места, где я живу, стоит 2 таких дома.
Их очень много. Возможно, вы даже снимали жильё в каком-то из них — полный список адресов есть ниже в статье, гляньте, а вдруг!
Сам Николай Алексеевич Мельников жил в центре Петербурга. 19-го августа 1911 году его нашли мёртвым в собственном доме. Оказалось, слуги захотели вскрыть сейф, стоящий в одной из глухих комнат, в котором, по их мнению, находились деньги и драгоценности. В попытках получить код они задушили Мельникова подушкой. Сокровищ в сейфе не оказалось, только какие-то бумаги и архитектурные чертежи. Убийц поймали близ города Тихвин, судили, а потом повесили.
Вскоре после этих событий в России случилась Октябрьская революция, Мельниковых раскулачили, а сам дом отобрали, оставив семье лишь небольшую квартиру в нём. В этой квартире выросла моя прабабушка, родилась моя бабушка, здесь они провели блокаду, гася зажигательные бомбы, которые немцы сбрасывали на город. Эти бабушкины рассказы я помню хорошо — такая бомба пробивала крышу, деревянные перекрытия между этажами и взрывалась горючей смесью в подвале. Их надо было гасить сразу — пожар в Петербурге, где дома стоят вплотную друг к другу, мог закончиться очень плохо для всех, а не только для жильцов конкретного дома, не всегда спасали даже брандмауэрные стены. Война раскидала людей по стране, бабушка встретила деда и переехала в Москву, там родилась моя мама и тётя. Они часто приезжали навестить оставшихся в Петербурге родственников. Ну а потом родился я, апатитская морда, и завёл этот блог.
Сейчас, когда я достиг относительно взрослого возраста и получил все знания, о которых только что написал, я внезапно открыл о себе много нового. Потому что впервые в жизни решил не отмахиваться от "пыльных данных", а отнестись к ним с должным вниманием и уважением.
Во-первых, вся моя семья родом из Петербурга. Мельников родился в середине 19-го века в питерской семье, так что скорее всего мои предки жили в городе как минимум с конца 18-го века. Исключение — мама, так как после Великой Отечественной вообще всё пошло наперекосяк. Мне всегда было некомфортно в Москве, Петербург тянул к себе своими чарами старых домов и неспешным течением жизни, и сейчас, кажется, стало понятно почему. Получив диплом в московском вузе и свалив на поезде в тот же день навсегда в Питер, я как будто совершил мёртвую петлю и вернулся туда, где всегда жил мой род, и где должен быть я сам. Хотя тогда не имел об этом вообще никакого понятия. Я, оказывается, самый, сука, коренной петербуржец, какого можно только представить, и у меня есть пруфы! Это мой город. Хожу по улицам и смотрю на дома, которые построили мои предки. Теперь я — его часть.
Во-вторых, в родословной полно немецких фамилий — Эльстер, Пинтген, Фрейтанг, Розе. Не очень круто мыслить стереотипами, но теперь чуть больше понятно, почему я иногда такой душнила. Внутри у меня — смесь русского повесы и сверх-организованного структурированного перфекциониста.
Параллельно с моей родословной веткой идёт другая — Драке, пересекается всего раз. Как говорил дедушка, это обрусевшая версия фамилии "Дрейк", идущей от пирата Фрэнсиса Дрейка, который в 16-ом веке держал в ужасе испанский флот. Ну вот это уж точно байки, думал я давно, хотя в свете последних событий уже не так твёрдо в этом уверен. На схеме последнее звено — "Михаил Драке, 1985 года рождения". Я не знаю кто он и где он, но теперь буду его искать. А если найду — спрошу!
Пропустив через себя всю эту информацию, я не почувствовал себя наследником дворянского рода, не преисполнился пустой гордостью, не надел камзол и не записался в аристократы. Это, всё таки, пыльное прошлое, никак не характеризующее настоящий момент. Я убежден, что большинство ограничений, кроме разве что особенностей здоровья, находятся внутри головы, и любой человек, разобравшись с ними, может достичь если не чего угодно, то хотя бы того, что хочет. Семья не может предопределить путь, только помочь выбрать правильное направление. Мы сами живём свои жизни, и живём сейчас.
Зато понял значение слова "узы". Это как будто ниточка, тянущаяся из прошлого, через настоящее — к будущему. Она ни к чему не обязывает, но вызывает странное тёплое чувство, и как будто подталкивает вперёд, мол, "вот, предки делали, и ты сам не сиди на месте!".
Но обо всём этом мне ещё только предстоит узнать. Был обычный, ничем не примечательный весенний день, я делал какие-то домашние дела, страдал фигнёй, готовил, работал за ноутом. Пока в какой-то момент у меня не зазвонил телефон.